-Мало землицы, мало! – говорили казаки
между собой по станицам и хуторам, собираясь после полевых работ на отдых.
Большой площадью Оренбургский уезд к 90-м годам XIX столетия «худел» от
помещичьих наделов, крестьянских полей, казачьих угодий. Удобные для пашни и
покоса земли давным-давно отрезаны, в аренду отданы и новым хозяевам проданы.
Сказался на благополучии казаков, живших земледелием, неурожай 1891-92 годов,
истощивший запасы пшеницы.
Казаки-станичники охраняли свои земли
ревностно, да семейства их росли, сыновья и дочери отделялись из «отчего» дома,
с собой забирали землю в приданное или часть от общего надела «на обзаведение»
по три, а то и семь десятин. Отцовский, дедовский земельный участок, полученный
лет 50-60 назад, уменьшался с каждым новым поколением. Земли не хватало, урожай
становился меньше и меньше, казаки не голодали, но и достатка не видели. Казаки
не роптали, трудились, как могли, в мыслях представляя широкие поля до
горизонта с колосящейся пшеницей, табунами лошадей возле своей станицы…
В июне 1894 года Государственный Совет
принял решение переселить казаков на Дальний Восток из Донского и Оренбургского
казачьих Войск. Инициатором переселения казаков стал Войсковой Наказной Атаман
Приамурских казачьих Войск, Приамурский генерал-губернатор в 1893 – 1898 гг.,
генерал-лейтенант Сергей Михайлович Духовской. Именно он исходатайствовал
Высочайшее повеление усилить Привмурское Войско переселенцами из
Забайкальского, Донского, Оренбургского, Кубанского, Терского и Уральского
казачьих Войск. Для привлечения казаков на Дальний Восток атаман С.М. Духовской
распорядился передать в пользу Амурскому 5785 тыс. десятин и 9142 тыс. десятин
Уссурийскому казачьим Войскам. Земли «отвода Духовского» стали местом новых
поселений.
1894 год принес долгожданную весть
оренбургским казакам. Весть о новой, но далекой земле для пашни и дома, земле
Уссурийского края… Но не просто так земля нарезалась, а за службу. На Дальнем
Востоке строилась Сибирская железная дорога, вот казакам и предложили охранять
её, а земельку для хозяйства обещали.
Комитет Сибирской железной дороги
выделил казакам 86 тысяч рублей на переселение. Одной казачьей семье
«причиталось» 1119 рублей, включая ссуду в 600 рублей. Расходы для казны вышли
значительные, в действительности на семью оренбургского казака потребовалось
1383 рубля, «донцам» и того больше, 1461 рубль. В 1895 году в уссурийский край
«ушла» первая группа оренбургских казаков-переселенцев. Казаками были основаны
поселения по реке Уссури, Бикин и около озера Ханка. В 1895 году из
оренбургских станиц в двух партиях на Дальний Восток прибыли 86 семей.
Государственная программа переселения казаков на Дальний Восток началась в 1895
году и длилась более десять лет. До 1900 года новое место жительства обрели 5419
человек из Оренбургского, Донского и Забайкальского казачьих войск.
Долго думали казаки, каждую новость о
неблизком крае не торопясь, с недоверием и опаской, обсуждали между собой. Но и
поторапливаться нужно было, в станицах было много «малоземельных», которые
«махнули бы» куда подальше, да землю получить. И зажить свободно, вольготно на
новом месте, там и льготы обещали, деньжата на обзаведение… Еще в июле 1894
года два прошения казаков Кардаиловской и Ключевской станиц Оренбургского
казачьего Войска о переселении их «на казенный счет» в Приамурский край были
отклонены. Средства, выделенные на переезд, закончились. К январю 1895 года
определились 50 казачьих семей, готовых к переезду и благонадежных. Желающих
переселиться в действительности было куда больше, но средств к переселению
хватало не у всех. 357 человек навсегда решили покинуть ставшие родными
оренбургские станицы, степи и ковыль, в надежде обрести новую родину, дом и
жизнь.
Наказным атаманом Оренбургского войска
было сообщено, что им избрано 50 семейств, пожелавших переселиться в
Уссурийский край.
С первых дней февраля потянулись в
Оренбург казаки-переселенцы, ожидая на временных квартирах даты отъезда. На
вторник 28 февраля 1895 года назначен был особый воинский поезд до Одессы, а
потом морем, на пароходе добровольного флота «Москва» дальше, до
Владивостока.
Две недели пути по маршруту
Самара-Царицын-Воронеж-Харьков-Одесса казаков сопровождал командированный
войсковой офицер есаул Чистовский с врачом, фельдшером и инструктором, чтоб
казаки с семействами под присмотром были, или заболевшим помощь оказать нужную…
К 15 марта переселенцы прибудут в
Одессу, где окажутся не одни, а с «донцами», донскими казаками, ожидающими
посадки на пароход. Долго придется «оренбургским» плыть по морям, если погода
хорошая будет, лишь к 29 мая Владивостокский порт примет казаков.
Переселяться надумали 200 мужчин и 157
женщин самого разного возраста. Был 90-летний казак Киселев и были грудные
младенцы, участь многих из них была предрешена отъездом…
За два дня до отбытия, 26 февраля 1895
года, в Оренбургской станице (Форштадт) на площади перед Георгиевской войсковой
церковью состоялось прощание с казаками-переселенцами. Это был вторник, с утра
небо прояснилось, дул резкий ветер. На земле и крышах домов лежал сырой снег,
оставшийся с вечера. Провожающие казаки и переселенцы заполнили все свободное
пространство перед церковью в ожидании прибытия Преосвященного Макария, а также
наказного атамана генерал-майора Владимира Ивановича Ершова. Постепенно к
казакам присоединялись и обыватели, пожелавшие присутствовать на значительном
для города событии. На площади становилось шумно, волнение охватило всех,
ожидание тревожило…
В 10 часов преосвященный Макарий вошел в
Георгиевскую церковь, несколько позже приехал наказной атаман В.И. Ершов.
Наказной атаман Оренбургского казачьего войска и Оренбургский губернатор
генерал Владимир Иванович Ершов
На проводы прибыли, по приглашению
наказного атамана, местные фотографы, в разных местах площади они устанавливали
громоздкие штативы и фотокамеры, чтобы запечатлеть событие. Были сделаны снимки
групп переселенцев, общие фото присутствующих на площади. Наверное,
переселяющиеся и не увидели эти фотографии…
Но кто знает, может и сейчас эти фото
лежат в семейных альбомах?
В Георгиевской церкви, перед молебном,
преосвященный Макарий, с теплотой в голосе, обратился к переселенцам, ободряя
их перед дальней дорогой и неизвестностью… Макарий говорил о переселениях, как
о событии, существовавшем издавна, которое было, есть и будет... Священник
напомнил всем присутствующим заповедь: - «плодитеся, размножайтеся и наполняйте
землю!». Упомянул он и Вавилонское столпотворение, как пример исполнения
завета, когда смешение языков заставило людей распространиться по земле широко
и далеко. Преосвященный Макарий пожелал всем казакам благополучия не только в
пути, а и на новых местах, вдохнув в переселенцев мысль, что казаки есть воины,
по призванию защищающие Родину, на Дальнем Востоке они станут оплотом
православия.
Окончив свое слово, Макарий начал
молебен. Торжественная обстановка и высокие помыслы обращения к присутствующим
подействовали на всех. В тишине был слышен только голос священника, люди
молились в надежде и без отчаяния.
Молились со слезами на глазах казачки с
младенцами на руках, молились степенные казаки… В ожидании разлуки каждый
словно ловил последние мгновения пребывания на родной земле, затихал и
воодушевлялся новой жизнью, но уже где-то там, далеко…
На груди, в холщовом мешочке, казаки
увозили горсть земли своей станицы, чтобы высыпать на новом месте и поставить
дом, где вырастут их дети и внуки.
По традиции, в конце молебна,
провозглашены были «многия лета» Государю, Царствующему Дому и христолюбивому
победоносному Оренбургскому и Уссурийскому казачьему Войскам.
Молебен закончился. Из Георгиевской
церкви вынесли икону св. Великомученика Георгия для напутствия переселенцев. К
иконе сначала приложились все присутствующие начальники и чиновники, затем и
казаки-переселенцы. Каждого переселенца преосвященный Макарий благословлял,
окропляя святой водой и вручил книжку своих религиозных стихотворений на
память.
Затем состоялся парад, войсковой оркестр
играл марши, колоннами прошли 1-ая отдельная сотня, артиллеристы, казачья
команда и выстроились развернутым фронтом поблизости от Георгиевской церкви,
приветствуя наказного атамана громким: - «Здравия желаю, Ваше
Превосходительство!». Атаман В.И.Ершов принял парад, поздоровался со всеми
казаками и переселенцами, пожелал им доброго пути и сообщил им, что в скором времени
они будут уже далеко, поэтому в пути им нужен будет новый станичный атаман.
Здесь же он и назначил урядника Митрофана Моршинского из Переволоцкого поселка
Донецкой станицы, вызвав того из строя. Митрофан Моршинский получил из рук
наказного атамана Ершова «насеку» с надписью: «Атаман Оренбургской станицы
Уссурийского казачьего войска» и слова напутствия. Среди переселенцев был казак
Петр Киселев из Чесноковского поселка Нижнеозерной станицы. За самовольную
порубку леса Петр Киселев был лишен звания урядника. Наказной атаман вызвал
Киселева из строя и тут же на месте вернул ему звание. Киселев, услышав такую
радостную и неожиданную весть, опешил, заморгал, затем, глубоко вдохнув, громко
поблагодарил: «Покорнейше благодарю, Ваше Превосходительство!». Казаки
одобрительно зашумели, заговорили и стали благодарить атамана Ершова за доброту
и заботу.
Казаки 1-го отдела в знак благодарности
преподнесли преосвященному Макарию икону св.Великомученника Георгия, с которой
священник подошел к переселенцам, благословляя их и говоря в напутствие добрые
слова. Военный оркестр заиграл «Коль славен». Благословив, преосвященный
Макарий передал икону св. Великомученика Георгия атаману казаков-переселенцев,
который, встав на колени, поцеловал её и принял.
Преосвященный Макарий направился к своей
карете, сел в неё и стал отъезжать от площади. Многие казаки-переселенцы,
женщины бежали за каретой Макария, прося благословить и напутствовать.
Преосвященный открыл дверцу кареты, на ходу перекрестил всех просящих и
благословил. Люди бежали за каретой, которая отдалялась и отдалялась от
площади, как вскоре будет отдаляться родная оренбургская степь от взоров
казаков. Поднимая за собой пыль, карета с Преосвященным скрылась.
Тут наказной атаман В.И. Ершов обратился
к переселенцам с речью. Атаман говорил о заботах Царя-Батюшки о казаках, о
переселении, о льготах на устройство хозяйства и о главной задаче – охране
участка Великой Сибирской железной дороги.
«Вам на первых порах придется много
трудиться», – говорил атаман Ершов, - и от вас не скрывали этих трудностей, вы
о них слышали и читали…Не прельщайтесь же ссудой, выдаваемой на каждое
семейство в размере 600 руб., она может помочь вам только при труде». Не
удержался наказной атаман и от совета обзавестись по приезду во Владивосток
строевыми лошадьми, напомнив, что «казак без коня не казак», беречь себя и
товарищей. Атаман Ершов говорил воодушевленно, энергично, не забыв дать и
бытовой совет - оберегаться краж и сдать деньги на хранение командиру парохода.
«В пути вам все будет ново, все будет
вас интересовать, вы увидите моря, океаны, новых людей, животных, растения,
чего не видали даже на картинах; по прибытии же во Владивосток вас встретит
будущий ваш наказной атаман, который с интересом ожидает вашего прибытия. Оправдайте
же наши надежды и ожидания нового войскового вашего начальства! – продолжал
атаман Ершов. – С не меньшим интересом и мы, здесь остающиеся, будем
интересоваться, когда вы впервые вступите на новую для вас землю. Верьте, что
наше «Ура!», которое вы тогда выкрикнете, так же откликнется и здесь!».
Сказав это, атаман Ершов поднял чарку
водки и произнес тост за здравие Государя Императора. Дружное и громкое «Ура!»
разнеслось над площадью. Заиграл гимн «Боже, Царя храни!». Были и другие тосты:
за здравие Военного министра, заботящегося о казаках, за процветание
Оренбургского и Уссурийского казачьего Войска, за здравие переселенцев.
Произнесли тост и начальник штаба генерал-майор Бирк за здравие наказного
атамана Ершова и атамана 1-го отдела генерал-майора Мелянина. Чарку начальник
штаба Бирк выпил под долгое «Ура!» казаков и переселенцев. Затем жены наказного
атамана и председателя окружного суда, вместе с начальником штаба Бирком и
г.-м. Меляниным стали раздавать переселенцам духовную литературу, а детям-казачатам
продуты – чай, булки, сахар, конфеты. В толпе взрослых казачата выглядели
заметно, на них была новая одежда – форменные «теплушки» и фуражки, выданные за
казенный, войсковой счет.
Подарки и книги были розданы, слово взял
атаман Оренбургской станицы (Форштадт) подъесаул Карманов. Взяв в руки
хлеб-соль на серебряном блюде, он сказал переселенцам короткую речь и закончил
её просьбой принять по старинному обычаю подношение от казаков. Столы были
накрыты, казаки, поблагодарив, принялись за угощение. Пироги были хороши, водки
было вдосталь. Проводы переселенцев подошли к концу.
Серебряное блюдо, переданное
переселенцам, имело надпись: «Оренбургская станица Оренбургского казачьего
Войска, настоящим хлебом-солью, с братской любовью и заветом также верой и правдой
служить на Дальнем Востоке, напутствует Оренбургскую станицу Уссурийского
казачьего Войска», в середине блюда имелась другая надпись: «Где бы не жить –
одному Царю служить. 28 февраля 1895 года». Здесь же, на площади, икона св.
Великомученика Георгия, серебряное блюдо и «насека» были помещены в особый
дорожный футляр, и закрыты на замок, ключ от которого держал при себе атаман М.
Моршинский. По окончании проводов, по просьбе казаков-переселенцев, есаул Сухов
прочел «приговор» с обещанием выстроить на новом месте часовню, а потом и
церковь во имя св. Георгия Победоносца. Подумали казаки-переселенцы заранее и о
строительстве станичной школы, на что и собрали, для начала, с каждой семьи по
10 рублей.
Под приговором, т.е. обещанием,
неграмотные казаки-переселенцы Д.Епанешников, Я.Жохов, Л.Богомолов, П.Малюшкин,
А.Позевалкин, К.Давыдов, А.Володькин, М.Гвоздков, Т.Садчиков, Е.Кожевников,
Д.Зацепилин, Л.Пичугин, А.Иванов, Ф.Маткин, С.Кондалов, К.Краснов, К.Смирнов,
Я.Мордвинцев, М.Твердышев, И.Пашков, Н.Русинов, С.Яковлев, Л.Чуприков,
Х.Дмитриев, Н.Головачев, А.Комутков, П. Кожевников за себя попросили поставить
подпись, что и выполнили грамотные А.Зобнин (оружейный мастер), П.Григорьев,
С.Ляпин, В.Григорьев, С.Дунаев, И.Иванов, П.Бородин, А.Кошутков, А.Савельев,
Р.Смирнов, Ф.Семенов, Т.Григорьев, С.Любимов, М.Федоров, С.Савельев, Нил
Моисеев, П.Жохов, А.Позевалкин, В.Позевалкин, В.Матвеев, Яковлев, Е.Носов,
А.Соколов, Носов, Т.Кандалов, С.Арьков, П.Киселев, П.Семенов, И.Головачев,
И.Семенов, П.Дмитриев, М.Кожевников, Л.Федоров, И.Головачев, И.Дмитриев,
П.Кожевников, И.Прытков, П.Малюшкин, Н.Дунаев, А.Матвеев, Тит Иванов,
Н.Малюшкин, Ф.Малюшкин, И.Маткин, М.Антонов, П.Мордвинцев, Н.Дунаев, И.Дунаев,
Д.Носов, М.Носов, И.Пашков, М.Пашков, П.Соколов, М.Савельев, Д.Соколов,
И.Краснов, А.Епанешников, С.Тверднов, М.Позевалкин, Т.Твердышев, Ф.Пашков,
А.Моршинский, Г.Головачев, Е.Жохов, Д.Григорьев, А.Смирнов, И.Садчиков,
Евг.Пичугин, Дормидон Камутков, А.Антипов, А.Любимов, И.Кожевников, Павел
Киселев, В.Киселев, малолетки Терентий Григорьев и Федор Давыдов, Митрофан
Моршинский. А еще 12 женщин-казачек, из грамотных, оставили свои росписи.
Приказом № 210 13 апреля 1895 года эти
казаки первой партии были перечислены в Уссурийский край.
Через два дня на железнодорожной станции
началась погрузка поклажи переселенцев. Грузили вещи, дрова, самовары и
котелки, учебники для станичной школы, упряжь для лошадей…
Везли с собой станичники и книги,
собранные в библиотеку станичной школы, всего 221 том. Среди книг были брошюры
генерала Богдановича, Ломана, сочинения Пушкина, Гоголя, Л. Толстого, несколько
экземпляров «Историко-статистического очерка Оренбургского казачьего Войска» Ф.
Старикова, Евангелия. Почти 2000 пудов багажа взяли с собой казаки.
С утра 28 февраля оренбургский вокзал
был украшен гирляндами хвои, флагами, играл духовой оркестр. Казаки-переселенцы
пришли на вокзал «командой», т.е. почти строем, за ними двигался обоз и
торжественно одетые «форштадтские». Казаки с семьями вошли в вагоны 3-го
класса, началось прощание с земляками. На вокзальной платформе собралось
множество казаков и горожан. Отъезжающие казаки, по старинному обычаю,
кланялись землякам «земно», т.е. до земли, и просили: «Не поминайте лихом!».
Женщины-казачки, держа на руках младенцев плакали. Казачата же выглядели
веселыми, ребятне было интересно происходящее вокруг.
Переселенцы Кардаиловской станицы,
малороссы, затянули казачью песню. Не унывали женщины-казачки помоложе. Одна
такая, из Донецкой станицы, стала громко говорить: «Мы, бабы, этих китайцев на
ухваты примем, коли дело дойдет до драки!»
и показывать, как она китайца будет ухватом охаживать. Ребятишки вокруг
хохотали, засучивали рукава и показывали, по примеру, как будут воевать с
китайцами.
Между тем вагоны постепенно заполнялись
отъезжающими. Среди переселенцев был Василий Сергеевич Киселев, казак
Чесноковского поселка Нижнеозерной станицы. В свои 90 лет он немало повидал и
испытал трудностей на линейной казачьей службе. Но решил не оставаться на
старом месте и с правнуками отправился в дальний путь.
Василий Киселев зашел в вагон и присел
на скамью у окна, наблюдая за происходящим. Стекло вагона словно отделяло его
от настоящего, а вспоминал он трудные времена службы, комендантские наказания
за провинности, похищения киргизами жителей станиц и увоз в Хиву, Бухару, что
еще лет 40 назад были повседневным событием жизни в далекой крепости. Вспоминал
он длинные ночи караулов на пикетах и разъездах и, возможно, уезжал, чтобы
забыть в новых заботах старые обиды…
В том же вагоне уезжал из Чесноковского
поселка и Федор Иванович Семенов 69-ти лет, старожил и одностаничник Василия
Киселева. Федор Семенов вышел в отставку в звании урядника, кавалер
Георгиевского ордена 4 степени (№96389) за участие в 1853 году во взятии
крепости Ак-Мечеть (форт Перовский). В этой партии переселенцев Георгиевскими
кавалерами 4 степени были казак Нижнеозерной станицы Михаил Гаврилович Яковлев
(орден №73735) за Хивинский поход в 1873 году, урядник Донецкой станицы Василий
Иванович Матвеев (орден №61227) за Турецкую кампанию 1877-78 гг.
Оркестр на платформе играл до самого
отхода поезда. За 30 минут до отправления на вокзал прибыл наказной атаман В.И.
Ершов и пожелал казакам-переселенцам здоровья и хорошего пути. На память
переселенцам наказной атаман В. Ершов передал фотографии складня и ларца,
подаренные депутатами Оренбургского казачьего войска Государю Императору 17
января 1895 года, своё фото, а также атамана 3-го отдела подполковника
Холмского, атамана Миасской станицы Михаила Севастьянова, начальника штаба
г.-майора Бирка, командира конноартиллерийской бригады г.-майора Усова, атамана
1-го отдела г.-майора Мелянина, бывшего атамана 2-го отдела полковника Лобова и
3-го отдела г.-майора Избышева. Казаки в знак благодарности подхватили
В.И.Ершова на руки и по традиции с криками «Ура!» долго качали.
Команда «сбор» была подана за 15 минут
до отправления поезда с казаками. Переселенцы заняли свои места в вагонах.
Последние слова прощания, взмахи сотен рук затихли с третьим ударом вокзального
колокола. Был дан сигнал к отправлению… Машинист дал свисток, клубы пара
заполнили платформу. Поезд плавно тронулся под звуки оркестра, исполняющего
гимн «Боже, Царя Храни!» и всеобщее «Ура!».
На площадки вагонов вышли навсегда
уезжающие оренбургские казаки, в последний раз они дышали родным воздухом и
видели лица близких им людей. Поезд двигался все быстрее, а казаки продолжали
махать шапками и кланялись: – «Прощайте, братцы! Прощай оренбургское, родное
войско!». Урядник Петр Киселев, сняв шапку, запел «Прощай, страна моя родная!».
Обнажили головы и провожающие, прощались и запоминали последние мгновения…
Впереди поселенцев ждала Одесса.
Находящийся там полковник Генерального штаба Романенко был предупрежден о
прибытии оренбургских казаков, получивших прозвище «уссурийцы». Для временного
нахождения переселенцев приготовили казармы саперной бригады, довольно
просторные и светлые. Во дворе казармы устроили несколько полевых кухонь.
Прибыв в Одессу, оренбургские «уссурийцы» встали на карантин, среди казаков
появились легко заболевшие, в основном расстройством «желудка».
Донские казаки-переселенцы прибыли в
Одессу 9 марта. 422 человека присоединились к оренбургской группе, чтобы вместе
продолжать путь до Владивостока.
15 марта 1895 года в 6 часов утра
начался прощальный «обед» в помещении казармы, после чего все тронулись в порт,
готовиться к посадке на пароход «Москва».
На пирсе полковник Романенко, по
разрешению Военного Министра, лично выдавал небольшое денежное пособие каждой
казачьей семье по 5, 3 и 2 рубля с брошюрой о Уссурийском крае, а детям передавал
игрушки. Главам семейств раздавали Евангелие.
Проводы переселенцев начались с литургии
на палубе парохода «Москва». Донским казакам торжественно преподнесли икону
Спасителя и четыре хоругви на древках с золотыми крестами от 8-го Донского
полка, квартировавшего здесь же, в Одессе. Грустно и сиротливо стало на душе
оренбуржцам, словно о них забыли в этой суете и шуме. Но нет, не забыли о них,
помнили и позаботились. Полковник Романенко зачитал телеграмму Государя
Императора с напутственными словами в ответ на выражение верности оренбургских
казаков: «Сердечно благодарю. Дай им Бог успеха и благополучия при водворении в
Уссурийском крае».
Могучее «Ура!» пронеслось над палубой и
затихло далеко в море… Есаул Чистовский принимал последние слова благодарности
от оренбургских урядников с просьбой передать их войсковому начальству.
Пароход
«Москва»
Одесская гавань простилась с
казаками 15 марта 1895 года в 6 часов вечера. На следующий день, 16 марта,
градоначальник Одессы г-н Зеленый телеграфировал во Владивосток: «Вчера
пароходе «Москва» отправлено 55 донских (415человек) и 50 оренбургских (348
человек) казачьих семей всего в составе 763 душ» покинула порт Одесса. Прибыли
переселенцы во Владивосток 29 апреля 1895 года.
Через несколько дней вторая партия
казачьих семей на пароходе «Тамбов» 28 марта отбыла из Одессы и прибыла во
Владивосток 9 мая. На борту находилось дети до 10 лет – 264 чел, взрослые – 685
человек.
Пароход
«Тамбов»
Первая партия переселенцев, прибывших в
1895году состояла из донских, оренбургских и забайкальских казаков: первых было
145 семей, вторых - 86 и третьих - 58. Всего 2061 человек.
Пароход
«Орёл»
Прибытие переселенцев-казаков в
Приморскую область, осуществившееся за счет казны. Этот факт подтвержден
обзором Приморской области и отчетом Приамурского Генерал-Губернатора за 1895
год: «В Уссурийскую казачью округу прибыло переселенцев-казаков Оренбургского и
Донского войск 869 душ мужского и 723 женского пола, коими образовано 6 новых
поселков: Донской, Медведицкий, Муравьево-Амурский, Сальский, Оренбургский,
Новокачалинский»;
Из документов видно, что всего было
перевезено 187 семей: 105 - на пароходе «Москва», остальные 82 - на пароходе
«Тамбов». Однако по причине болезней из этих партий несколько человек были
оставлены в Одессе и отправлены уже в апреле на пароходе «Орел».
Как известно, переселявшиеся морем в
Приморскую область формировались в партии в Одессе, затем на судах через
Суэцкий канал отправлялись во Владивосток. Продолжительность рейсов составляла
сорок-сорок пять суток.
Условия, в которых находились во время
рейса переселявшиеся морским путем, были далеко не комфортными. Из доклада
Приамурскому Генерал-Губернатору Заведывающего переселением крестьян в
Южно-Уссурийский край о переселенцах, прибывших морем во Владивосток в 1894
году: «...Принимая во внимание, что все переселенцы были освидетельствованы
врачом при отправлении с места родины и отпущены были только одни здоровые, и
затем переселенцы дважды были свидетельствованы в Одессе, при прибытии в Одессу
и при посадке на пароход, и все больные оставлены в Одессе, а посажены на
пароход только одни безусловно здоровые, нужно признать, что смертность на
пароходах была поразительно громадная, в общем выходит на 141,6 души на 1000
душ в год, т.е. в 6 раз больше нормальной. Но смертность эта далеко еще не
выражает всего того вреда, который причинен переселенцам морским переходом. С
пароходов «Москва», «Орел» и «Кострома» я принял совершенно болезненные партии,
почему смертность в них была громадная в переселенческих бараках, а затем и в
селениях». Старосты на «Москве» жаловались на плохие условия - на верхней
палубе на 719 душ была всего одна уборная на семь очков, без перегородки на
женский и мужской отделы, и отвратительную еду - народ кормили тухлыми щами,
которые пассажирами выливались за борт несведенными, а для детей варили кашу-
клейстер непонятно из какого зерна, так что родители последние три дня пути
даже не давали детям своим этой каши, опасаясь плохих последствий. Кроме этого -
сквозняки и несвоевременный перевод детей с верхней палубы вниз, в более теплые
помещения, что привело к появлению и усилению простуды и других болезней: дети
температурили и были изъязвлены до такой степени, что, когда их снимали с
парохода во Владивостоке, не могли открывать глаза.
Далее в этом же документе: «На пароходе
«Орел» старосты, в числе 11 человек, заявили в присутствии всего судового
начальства, что во время пути, в большинстве случаев, пища была плохая, часто
недоваренная, из невымоченной солонины; кашу для маленьких детей отпускали
такую, что не только дети, но и взрослые не могли ее есть вследствие ее дурного
вкуса, да и такую кашу давали не каждый день, а иные во всю дорогу на маленьких
детей получали каши не более 5 раз... Судовая прислуга обращалась дурно, и даже
била, когда заявляли о дурной пище... Два раза резали на мясо совершенно
больной скот, у которого уже бежала слюна изо рта, пресной воды давали иногда
на всю семью по одной чайной чашке в самое жаркое время... Кожи с убитого больного
скота брошены были в трюм, а выброшены за борт были, когда уже почти сгнили и с
них сыпались черви... Партия принята также, как и с парохода «Москва»,
болезненная, дети все без исключения в сплошных болячках, зараженные
дифтеритом, который развился на пароходе во время пути, истощение детей было
поразительное. Показания старост с «Орла» было проверено мною на
переселенческой сходке 140 домохозяев и все они подтвердили справедливость
показаний старост... Новоселы образовали 3 селения: Лутковское, на р. Белой и
на реке Цемухе, и 1 казачий поселок на р. Шмаковке».
Во время перехода судовые власти
претензии переселенцев игнорировали. На «Орле» это привело к тому, что
доведенные до исступления люди едва не сорвались во время перехода в бунт; и
только осознание того, что бунт приведет к еще более тяжелым последствиям -
неминуемой гибели в море всех переселенцев вместе с кораблем, позволило
вытерпеть им этот кошмар. Имели место случаи, когда ослабленные переходом люди
уже во Владивостоке впадали в такое отчаяние, что желали немедленного
возвращения домой (нужно сказать, что иногда в подобных случаях власти давали
согласие на возвращение переселенцев к месту их прежнего проживания). С тех пор
власти были вынуждены перевозить переселенческие партии с сопровождающим, который
принимал партию в Одессе, затем вместе с ней совершал морской переход и сдавал
во Владивостоке, обладая необходимыми полномочиями для решения любых проблем на
месте (в том числе и для закупки питьевой воды и провианта по пути следования в
промежуточных портах), что дало возможность уже в следующем, 1895 году,
осуществить переселения людей без эксцессов. Однако большая смертность среди
переселенцев-казаков была отмечена и в 1895 году на пароходах «Москва» и
«Тамбов».
Почти сразу, как только ноги казаков-переселенцев
коснулись земли, к начальству пошли ходоки. Они торопились выбрать землю под
поселение, желая найти удобное место с хорошей землей. Через три недели, как
закончился карантин, ходоки тронулись в путь. Узкой полоской в 25 верст, вдоль
строящейся железной дороги рядом с границей с Китаем, тянулась отведенная
казакам земля. Однако подходили к выбору земли разные казаки по-разному:
изголодавшиеся оренбуржцы искали прежде всего пахотные земли, стремясь их
распахать даже до строительства жилья. Они хорошо помнили недавний голод. Донцы
стремились поселиться в местах, более выгодных для торговли, поближе к границе
или железной дороге.
В
1895 году в уссурийский край «ушла» первая группа оренбургских
казаков-переселенцев. Казаками были основаны поселения по реке Уссури, Бикин и
около озера Ханка. В 1895 году из оренбургских станиц в двух партиях на Дальний
Восток прибыли 86 семей.
Одновременно с переселением казаков
продолжались работы по сооружению Северно-Уссурийского участка железной дороги
от Имана (Дальнереченск) до Хабаровска. В 1895 г. началось строительство
станции Бикин, рядом с которой образовался небольшой железнодорожный поселок.
Необходимо отметить, что станция Бикин, как и многие другие важнейшие станции
Уссурийской железной дороги, располагалась на землях, арендованных у
Уссурийского казачьего войска.
26 семей донских казаков, 21 июня 1895
г. перешли на правый берег р. Бикина и обосновались в районе Бикинского
железнодорожного моста, вскоре к ним присоединились еще 4 семьи из других мест.
Но лишь некоторые семьи начали заготовку сена и леса для построек, остальные
казаки к обустройству своему не приступали. Поселок названия не получил, так
как большая часть донцов не смогла здесь обосноваться, и была расселена по
старым и новым поселкам, 11 донских семей отказались селиться в Уссурийском
крае и потребовали отправки обратно за казенный счет, мотивируя свое решение
отсутствием пригодных для хозяйствования земель. Войсковое начальство
постановило разрешить казакам возвращение на Дон лишь за собственный счет при
условии возвращения денег, затраченных казной на их переселение. В то же время
взбунтовались бикинские казаки-донцы и присоединились к требованиям земляков.
Одним из поводов для недовольства послужило то, что занятое ими место понадобилось
для устройства железнодорожного моста.
Администрация Уссурийского казачьего
войска приняла решение расселить на зиму по старым поселкам семьи, находившиеся
во Владивостоке и на Бикине. Причем донцов из Владивостока предполагалось
разместить в поселках по Уссури, а переселенцев, находившихся на Бикине,
начальнику Уссурийской округи удалось склонить на переезд в пос.
Камень-Рыболов, с целью расселения их в Полтавском и Платоновском станичных
округах, для чего с Бикина они были перевезены в поселок Васильевский, где их
должен был принять пароход. Пароход со станции Иман не доходя до места
назначения пос. Видное остановился напротив пос. Васильевского. Встретившись с
переселенцами с Бикина, находившиеся на пароходе 11 семей не пожелали селиться
по Уссури и заявили, что они хотят отправиться вместе с бикинцами в Полтавский
и Платоновский станичные округа. Штаб-офицер выполнил эту просьбу и все 11
семей и часть находившихся в пос. Васильевском отправил в Камень-Рыболов. В
пос. Васильевском осталось около 70 человек.
По прибытии в пос. Камень-Рыболов казаки
еще раз отправили ходоков, которые по возвращении заявили, что осмотренные
земли им не нравятся. Тогда переселенцы окончательно отказались селиться в крае
и категорически потребовали вернуть их на Дон. Власти попытались разрешить
конфликт силой, для чего в сентябре 1895 г. в пос. Камень-Рыболов были
направлены 3 сотни 1-го Забайкальского казачьего полка и рота от 1-й
Восточно-Сибирской стрелковой бригады, однако до кровопролития дело не дошло.
Наказной атаман Уссурийского казачьего войска П.Ф. Унтербергер 27 сентября
прибыл в пос. Камень-Рыболов, где, разобравшись в ситуации, распорядился
немедленно расселить семьи по ранее намеченным поселкам, что и было сделано.
Донцов, оставшихся в пос. Васильевском, по 1-2 семьи разместили в поселках на
р. Уссури.
Волнения среди донских переселенцев
продолжались до 1899 г., когда по личному распоряжению царя власти с помощью
войск и полиции в основном ликвидировали это движение.
Место оренбургские казаки-переселенцы
нашли в Козловском станичном округе в трех верстах от станции Бикин Уссурийской
железной дороги, 26 мая 15 оренбургских
семей прибыло на левый берег р.Бикин,
ниже Бикинского железнодорожного моста, посёлок назван Оренбургским. Оренбуржцы
перевезены до Имана по железной дороге, а отсюда на пароходе.
Образовалась казачья станица
Оренбургская. В благодарность Оренбургскому Атаману Ершову его избрали почетным
стариком Оренбургского поселка Уссурийского казачьего Войска
К началу 1896 года в посёлке
Оренбургском числилось – 22 семьи. Через год, в 1896 году, казаки поселка
Оренбургский выполнили обещание, выстроили часовню в честь св. Георгия
Победоносца и сообщили о событии в Оренбург, наказному атаману. Последующая партия
оренбургских казаков, 9 семей переселенцев 1896 года поселилось в посёлке
Оренбургский. Прибывшие в 1897 году,
образовали поселок Тартищевский в том же Козловском станичном округе.
По традиции и в знак верности
Императору, оренбургские казаки-переселенцы последующих партий 1896-97 гг. направляли
Военному Министру телеграммы с выражением своих чувств.
В 1898 году переселенцы не образовывали
новых поселков, подселились к устроенным землякам.
В Уссурийской области в 1899 году
поселилось 1205 казаков. Появилось и новые селения: поселок Гленовский в
Казакевичевском станичном округе; Чичаговский в Донском округе; поселок
Ново-Николаевский в Платоно-Александровском станичном округе; станица Гродековская
(Гродеково) и поселки Сергиевский, Духовской и Барабаш-Левада в Полтавском
станичном округе.
В 1896 году 382 оренбуржца отправлены из
Одессы 1 мая на пароходе «Владимир» и прибыла во Владивосток 16 июня. Вторая
партия 590 донцов и 45 оренбуржцев отправлена 22 мая 1896г. пароходом «Воронеж»
и прибыла во Владивосток 10 июля.
В 1896 в область пробыли 1075 казаков, в
1897 г. в Приморье прибыли еще 1145 казаков, с 1898года произошел некоторый
спад в численности колонистов, которые разместились в уже имевшихся селениях. В
1898 - 413, в 1899 - 1205. В 1900 переселение приостановилось.
С 1901 переселение возобновилось. Теперь в нем участвовали также казаки Кубани,
Терека и Урала. В 1901 переселилось 1295, в 1902 - 354 человек. За 1907-1909
годы в Уссурийское Войско было переселено 1800 семей казаков и крестьян
(зачисленных в казачество) из европейской части страны.
В статье использованы материалы
Исковский А.Е. Как оренбургские казаки на Дальний Восток уехали.
Комментариев нет:
Отправить комментарий